Татьяна Ерыгина из Красногвардейского района: «Неоспоримые источники памяти»
Заведующая Ливенским филиалом Красногвардейского краеведческого музея поделилась мнением о сохранении исторической памяти о Великой Отечественной войне.
Всё меньше и меньше остаётся в живых ветеранов Великой Отечественной войны. А потомкам защитников нашего Отечества очень важно знать историю своей Родины во всей полноте.
«Письма-воспоминания свидетелей тех событий являются одним из неоспоримых источников памяти, которую мы должны сохранить и передать нашим детям и внукам. Одно из них ветерана 48-й гвардейской стрелковой Криворожской Краснознамённой орденов Суворова и Кутузова дивизии Михаила Даниловича Мартынова бережно хранится в фондах нашего музея. Хочу познакомить с его содержанием читателей „Знамени труда“, – поделилась музейный работник.
В январе 1943 года, вспоминает Михаил Мартынов, наши части взяли сходу Харьков, а в марте к великому несчастью снова сдали. Я не хочу вдаваться в причины этого. Об этом много писалось и говорилось. Дивизия заняла оборону по Северскому Донцу от Чугуева до станции Салтова. Командование хотело знать, встанет ли противник в оборону или будет наступать дальше. Силы он подтянул большие, они готовились идти на выручку Паулюсу. Но они опоздали. Сталинградская эпопея была закончена, и сам Паулюс находился уже в нашем плену.
«Вот и надо разведать, что же противник собирается делать. Нас послали в тыл. Пошли мы втроем, я, Беспалов и Назаренко. Меня назначили старшим группы. Ночью Северский Донец перешли благополучно. Углубились в лес на правом берегу, то есть в тылу у немцев. На опушке леса, когда-то был дом лесника. Но в предыдущих боях он был сожжен. От погреба осталась яма. Мы спустились в подвал, отдохнули, до утра вздремнули, покурили. За день мы просмотрели почти все участки перед нашей дивизией. Кое-какие зарисовали схемы. Везде противник строил огневые позиции», – рассказывал в своём письме фронтовик.
Под вечер наши бойцы возвращались назад. Передвигались по той же опушке, где проходили утром. Подходя к месту, где сидели ночью в погребе, увидели двух немцев. Они тоже шли, куда и красноармейцы, только с левой стороны, пересекая дорогу. Автоматы держали наготове, но как бы не обращая внимания на незнакомцев. Или не подавали вида, что видят неизвестную группу. Советские воины обрадовались:
«Вот повезло. Сейчас подобьем им ноги и языка притащим».
Приготовились. Условились стрелять только по ногам. Назаров шепчет:
«Подождите не стреляйте, я вон за ту березу встану».
Только он перебежал, а фрицы стали кричать:
«Хенде хох !» (руки вверх).
«Оглянулся я, за каждым деревом немец, и автоматы на нас направлены. Ну, примерно человек 30. Сердце ёкнуло, ну всё конец, пропали. Я считал, что на войне самое страшное попасть в плен. Убьют или ранят – к этим мыслям мы привыкли, тут уже ничего не сделаешь, на то она и война. Но попасть в плен, это страшнее смерти. В метрах шести от нас на чистом поле немцы копали огневые позиции для артиллерии», – высказывал свои откровения на бумажном листе Михаил Данилович.
И вот как только он увидел солдат неприятеля с наставленными на нас автоматами, успел шепнуть:
«За мной».
И бросился к тем фрицам, что работали в поле. А наставившие на них дула автоматов увидели, что красноармейцы побежали к их сослуживцам, признали их за своих и начали кричать:
«Унзере, унзере» (Свои, свои).
Свист, смех дал основание утвердиться мысли, что противник признал их за своих и появился шанс спастись. Мартынов попросил сослуживцев не отставать, и они стали постепенно приближаться к лесу. Лесом оббежали этих «своих», спустились в овраг, сели отдыхать.
«У меня рука, так сжимала автомат, пальцы одеревенели и не разгибаются. Какое было нервное напряжение. Втроё м еле разогнули их. Потом ребята долго удивлялись, как это я додумался направиться в сторону вражеских вояк, работающих в поле. Да я и не мог объяснить, как это получилось. Но то, что мы чуть не поплатились жизнями из-за своей халатности, для меня было ясно», – рассказывал в своём послании ливенцам участник Великой Отечественной войны.
Это одно из писем, которое работники учреждения показывают и зачитывают детям на музейных уроках. В каждом из них – судьба человека, тоска по семье и мирной жизни, в каждом – твёрдое решение до последнего вздоха защищать свою землю.
«Письма, как голоса. Давно уже нет в живых их авторов, а они живут, говорят с нами, рассказывают», – подчеркнула в заключении своего сообщения в редакцию Татьяна Ерыгина.
