Ровесник «Знамени труда». Коллеги вспомнили о годах работы с Николаем Громаковым

С лейкой и блокнотом

Его уже давно нет с нами. А перед моими глазами он встает снова и снова. Спокойный, сосредоточенный. Настоящий журналист, прекрасный товарищ. Да, именно товарищ, хотя он намного старше был меня, прошел всю войну, от первого дня до последнего. В качестве военного корреспондента. Помните, как у Константина Симонова: «С лейкой и блокнотом, а то и с пулеметом…».

Речь идет о Николае Ивановиче Громакове, заведующем отделом писем районной газеты «Знамя труда». Родился он в 1918 году, то есть является ровесником нашей газеты.

За его плечами была большая жизнь. Но что удивительно, я ни разу не слышал из уст Николая Ивановича о каких‑то особых его заслугах. Даже о том, что он непосредственно участвовал в Великой Отечественной войне, практически все четыре года не вылезал с передовой, под огнем противника писал статьи и заметки в свою «дивизионку», я узнал уже после смерти Николая Ивановича. Пожалуй, более скромного человека я не встречал в своей жизни.

Громаков являлся, если можно так выразиться, совестью редакции. Скрупулезно работал как над большой аналитической статьей, так и над самой маленькой заметкой. Каждый факт проверял и перепроверял.

 — Мы не должны, не имеем права допустить даже малейшую ошибку, — подчеркивал Николай Иванович. – За каждым фактом, за каждой нашей строкой стоят живые люди. И об этом мы не должны забывать никогда.

На одном дыхании

В его кабинете постоянно были посетители. Приходили к старому, опытному журналисту со своими бедами, горестями, просили содействия в разрешении различных вопросов, или, наоборот, поделиться радостью. И ни один вопрос Громаков не оставлял без внимания.

Его материалы, особенно если касались конкретного человека, были свежи, читались, что называется, на одном дыхании. Приведу лишь один пример. В новогодний номер (1976 год) он подготовил прекрасный материал о заведующей трикотажным цехом (был такой в то время в райцентре) Зинаиде Алексеевне Бурцевой. Но как он написан! Захватывает с первых строк. Читаешь и словно присутствуешь рядом с этой женщиной, обремененной нешуточными заботами. «Снег мягко устилал ночную улицу. Было свежо и тихо. Лишь мерно похрустывал под ногами снежный наст. Зинаида Алексеевна Бурцева возвращалась с работы домой. Шла не спеша, расслабленной походкой. Этот последний день 1975 года оказался на редкость хлопотливым. В ее ушах еще стояли оживленные голоса подруг – работниц трикотажного цеха. Поздравляли друг друга с наступающим Новым годом, с трудовой победой.

На душе у Зинаиды Алексеевны было и радостно, и грустно. Радовало то, что минувший год они завершили с честью. Годовую программу по выпуску трикотажных изделий выполнили еще 20 ноября. А грустно оттого, что вот и еще один год ушел».

Написано просто, умелой рукой опытного, неравнодушного к людям журналиста.

Превозмогая себя

В последнее время Николай Иванович очень сильно болел. Каждый шаг, каждый прожитый день давался с большим трудом. Но он держался до последнего. Был пунктуален. Не требовал никаких послаблений. Как всегда, утром появлялся в редакции. Внимательный, собранный. И уходил нередко последним. Не было случая, чтобы он не выполнил какое‑либо задание.

Мне особенно запомнился один случай. К какому‑то юбилею мы готовили материалы. И Громакову было поручено написать статью о человеке, проживавшем в селе Прилепы. А время пришлось как раз на весеннюю распутицу, дорога до села представляла сплошное месиво и до него разве что самолетом можно было долететь.

 И, тем не менее, Николай Иванович точно в срок подготовил материал. Как это ему удалось – осталось загадкой. Но факт остается фактом. Даже в такой, казалось бы, безвыходной ситуации он не подвел редакцию.

Он постоянно опекал сотрудников, стремился оказать помощь, найти выход из затруднительной ситуации. По его рекомендации, мне, начинающему сотруднику редакции, пришлось на время отпуска подменить ответственного секретаря. Я хотел было отказаться: дело довольно хлопотное, сложное и я засомневался, справлюсь ли с ним.

 — Справишься, — твердо сказал Громаков. – Коль работаешь в редакции, надо уметь делать все. А потом, возможно, оно станет делом всей твоей жизни.

 Как в воду глядел заведующий отделом писем: вот уже более сорока лет являюсь ответственным секретарем редакции.

Опустел уютный уголок

И все же здоровье дало о себе знать. Как ни пытался Громаков «дотянуть» до пенсии, до шестидесяти годов, не получилось. Пришлось уйти несколько раньше. Но до последних дней поддерживал связь с редакцией. Нередко приглашал нас в гости в свой уютный уголок, где он проживал с супругой Надеждой Николаевной.

Надежда Николаевна тоже фронтовичка. Была прожектористкой. Отыскивала в ночном небе острым лучом прожектора фашистские самолеты с паучьей свастикой на бортах, по которым затем наши зенитчики вели прицельный огонь.

Как и супруг, Надежда Николаевна вела довольно активный образ жизни, много лет трудилась в районном отделе внутренних дел, возглавляла там партийную организацию, сотрудничала с редакцией газеты «Знамя труда».

Незадолго до своей кончины Николай Иванович попросил супругу похоронить его на городском кладбище рядом с могилой Николая Сергеевича Деревянко, мол, он был очень хороший человек и мне рядом с ним будет приятно лежать.

Надежда Николаевна исполнила волю супруга, а спустя какое‑то время и сама упокоилась рядышком.