Уроки Праведникова. Чем жила районная газета почти полвека назад

Осенью 1972 года в редакции районной газеты «Знамя труда» произошла, если можно так выразиться, смена караула: её неожиданно покинул Анатолий Ватников. Ему на смену пришёл Анатолий Праведников, который нисколько не походил на своего предшественника. Анатолий Ильич производил впечатление руководителя крупного масштаба. Чуть выше среднего роста, волевое благородное лицо, внимательные, как бы изучающие собеседника глаза, седые волосы. Анатолий же Алексеевич скорее походил на сельского учителя. Среднего роста. Лицо крупное, рыхловатое. На голове обширная лысина, которую он пытался прикрыть, перебросив через неё несколько жидких мягких волосинок от одного уха до другого. Походка неспешная, вразвалочку. А спустя некоторое время в редакции появился ещё один человек – Ремир Семенин, друг Праведникова, с которым они окончили Уральский юридический институт. Он разительно отличался от своего друга. Худощавый, подвижный. Несмотря на то, что ходил на протезе (где‑то потерял ногу), передвигался быстро, порывисто, с палочкой, в которой, по всей вероятности, нисколько не нуждался, а носил для приличия, как некоторую реликвию. На ней крупно было выгравировано: «Хромой Тимур прошёл полмира, хромой Ремир пройдёт весь мир». И, по всей видимости, это были не пустые слова. Ремир Ананьевич стремился претворить их в жизнь.

В редакции он задержался недолго, хотя за тот короткий промежуток времени, что пробыл в её стенах, успел заявить о себе. Организовал при ней литературный кружок. Без устали мотался по району, писал заметки, статьи практически на ходу. Памятен такой случай. Как‑то мы отправились с ним в Ливенку, в тогдашний колхоз имени Тимирязева. Семенин, побеседовав с его председателем Александром Фоменко, тут же, пока я занимался своими делами, присел на краешке его стола писать статью. Однако вскоре он рассчитался и уехал куда‑то в дальние края.

Спустя лет 15–20, будучи проездом, как он пояснил, заскочил в редакцию.

— Ну и как, – поинтересовался я, – обскакали весь мир?

—Нет. Только приблизился к результату Тимура, – улыбнулся Семенин.

***

Как известно, первое впечатление нередко обманчиво. Праведников, несмотря на свой далеко не воинственный вид, оказался довольно смелым человеком. С его приходом газета в корне изменилась. В ней появилось много критических статей. Редактор буквально вникал во все дела района. Подвергал критике любые недостатки, так сказать, невзирая на лица. Этого же требовал от своих подчинённых. В то время как раз развернулась широкомасштабная мелиорация в пойме реки Тихая Сосна. Мелиораторы Засосенской ПМК-6 спрямляли её русло, убирали с поймы деревья, кустарники, превращая её в пустыню. Добрались до ольховой рощи в устье рек Репиева и Сухая Сосна. Занимала она гектаров 50–60. Но что это была за роща! Ей не было цены. Изобиловала множеством родников, именуемых в народе безднами. Многие из них доходили в диаметре до нескольких метров. От них шли многочисленные ручьи, которые, сливаясь, образовывали настоящие реки. И вот мелиораторы приступили к её уничтожению. Я рассказал об этом Праведникову.

— Напишите об этом, – загорелся он.

Я написал. Озаглавил статью «В защиту ольхи». Поместили её на внутренней полосе номера. Но она, однако, прошла незамеченной. Тогда по совету редактора я выехал на место. Поговорил с машинистами бульдозеров, экскаваторов, орудовавших в роще. Они тоже были недовольны происходящим.

— Не понимаем, зачем всё это делается? – возмущались они. – Здесь же практически нет плодородной земли. Сплошные корни да родники. Кроме ольхи, ничего расти не будет. Только зря загубим рощу.

В результате в газете появилась вторая статья под говорящим заголовком «Осушение или иссушение?» Размещена она была на первой полосе. На этот раз её заметили. Меня, её автора, и редактора пригласили в кабинет первого секретаря районного комитета партии, где в то время уже собралась вся элита района.

— Вы кто по образованию? – спросил меня первый секретарь Александр Поляков. И, не ожидая ответа, возвысил голос: – Там работали крупные специалисты, целые институты, и вы решили, что умнее всех?!

Дело приобретало нешуточный оборот. И тут вижу, как Праведников, сидевший напротив меня по другую сторону кабинета, достаёт из кармана пиджака огромный носовой платок, медленно вытирает лицо и встаёт со своего места. Спокойным голосом говорит, глядя на Полякова:

— То, что происходит в пойме рек Репиева и Сухая Сосна, Александр Ефимович, – обыкновенное головотяпство. На этой роще что – свет клином сошёлся? Её что – нельзя обойти, оставить в покое?

После этих слов в кабинете Полякова воцарилась тишина. Такого, наверное, никто не ожидал. Ну, думаю, сейчас начнётся… И тут встал со своего места присутствовавший при разборе полётов председатель колхоза имени Ильича Яков Кирилихин, на чьих землях была расположена злополучная роща. Яков Тимофеевич хладнокровно заметил:

— Мне кажется, корреспондент газеты прав. Ко мне уже обращались колхозники по поводу этой рощи, что зря её губим. Надо хорошо разобраться в этом деле.

И мелиоративные работы в роще были прекращены.

***

Это один из эпизодов. После острых публикаций в газете редактора частенько приглашали в соседнее здание, в котором размещались райком партии, различные службы района. Что там происходило – я не знаю. Редактор этим ни с кем не делился. Все удары молча принимал на себя. Лишь после тамошних «бесед» пыхтел больше обычного, взбираясь по ступеням к себе на второй этаж. Лицо, как всегда, было невозмутимым. За всё время, что он пробыл в редакции, не изменил взятого курса газеты. Им был заведён сатирический раздел под названием «На любимую мозоль», где печатались фельетоны, другие критические материалы. «Отмечался» в нём нередко сам редактор. Часто писал юморески, в которых высмеивал различные пороки, подмеченные в нашей повседневной жизни.

 «Вылазка на природу». Так называлась одна из них. Это, что называется, зарисовка с натуры. Многие из нас выезжают на природу отдохнуть. Что под этим обычно подразумевается? Хорошо выпить, закусить. Вот о таком «отдыхе» и пишет Анатолий Алексеевич. С юмором, в котором проскальзывают сатирические нотки. Уверен, любые, самые серьёзные статьи с призывом беречь природу, не дадут того эффекта, который возымела такая юмореска, написанная умелой рукой Праведникова.

«Жми на железку!». Это так приказывал своему шофёру один начальник, который был недоволен тем, что их обгоняли другие машины.

— Так они же нарушают правила, – говорил шофёр.

— И ты поступай так! – советовал начальник. – Раз им можно, то нам тем более…

Однако шофёр не слушал его. И тогда начальник сам нажал до упора на «железку». И оказались в кювете.

Запомнилась мне юмореска Праведникова под интригующим заголовком «Хороший был баран». Она о том, как один председатель постигал науки в институте. Было такое время. Во главе колхозов находились хорошие хозяйственники. Умело руководили коллективами, добивались неплохих показателей. Обеспечивали выполнение и перевыполнение доведённых заданий по производству и продаже государству сельскохозяйственной продукции. Однако не имели соответствующего образования. И вот на верхах кому‑то взбрело в голову, что во главе колхозов непременно должны быть люди с высшим образованием. Многие вынуждены были поступать в вузы, постигать там разные науки, которые давались им ох как нелегко. Вот и приходилось прибегать к помощи баранов. Платить, так сказать, натурой за сдачу сессий и экзаменов. Об одном из таких студентов и поведал Праведников в своей юмореске, которую без улыбки просто невозможно читать.

 «У порога». Рассказ. Тоже не лишённый юмора. В нём повествуется о том, как отец троих дочерей, вернувшись домой после очередной отсидки в местах не столь отдалённых, просит детей, чтобы те открыли дверь, впустили его в квартиру. А те – ни в какую. Нет, говорят, у нас никакого отца. В конце концов так называемый отец, поняв всю тщетность своих попыток, вышел на улицу, опустился на холодные ступеньки крыльца и впервые за многие годы смахнул со щеки неведомо откуда накатившую слезу. Рассказ интересный, весьма поучительный, читается, что называется, на одном дыхании.

Статья «Куда ведёт, к чему зовёт?». И подзаголовок, который красноречиво говорит, о чём в ней пойдёт речь: «В колхозе имени Ленина не используется одно из важнейших средств идеологической работы – наглядная агитация».

Обычно для критических статей мы выбирали наиболее отстающие хозяйства. Праведников же действовал наоборот, брал на прицел передовые, где тоже, как считал он, хватает недостатков, которые, как нарывы на здоровом теле, мы, газетчики, обязаны вскрывать. Колхоз имени Ленина в то время был наиболее преуспевающим. И тем не менее именно туда отправился редактор и нашёл там уйму промахов и недостатков в работе партийной организации, что и отразил в своей статье.

«Что за строкой протокола?». Это статья об эффективности идеологической работы на Ливенском машиностроительном заводе, коллектив которого в то время был не на плохом счету. Скрупулёзный анализ. Названы имена многих передовиков. Накоплен и солидный опыт этой самой идеологической работы. Однако обнаружено и немало недостатков.

***

Должен сказать, что подобные материалы были наиболее сложные, давались далеко не всем сотрудникам газеты. Вот и брал редактор на себя эту нелёгкую ношу. Выезжал в коллективы, копался в бумагах, беседовал с руководителями, партийными работниками, простыми тружениками, доходил до самой сути. Таков был стиль его работы.

По‑своему, несколько необычно, он подавал материалы с различных районных мероприятий: партийных пленумов, конференций, сессий районного Совета. Обычно и до, и после него мы печатали полностью доклады руководителей района, выступления. Праведников считал непозволительной роскошью занимать чуть ли не целый номер газеты этими материалами и давал их в изложении, с большими сокращениями. Были и соответствующие заголовки: «Хозяйствовать умело, грамотно», «Ориентируясь на завтрашний день», «Критически оценивая достигнутое», «От уровня организаторской работы». Согласитесь, прочитав эти заголовки, читатель вряд ли отложит газету в сторону.

«Идёт заседание бюро райкома партии, – так начинает Анатолий Праведников очередную статью. – Слушается вопрос „О партийном руководстве политическим просвещением и экономическим образованием в колхозе имени Куйбышева“. Докладывает секретарь парткома колхоза, называет множество цифр: сколько коммунистов учится в школах основ марксизма-ленинизма, сколько беспартийных колхозников учится в школах экономической системы. Называются имена тех, кто хорошо их посещает, и кто не желает учиться. Поступает вопрос: „Есть ли какие улучшения в производственной деятельности в результате этой учёбы?“ – „Разумеется“, – отвечает секретарь парткома тоном, не вызывающим сомнения в его убеждённости».

Звучит просьба: «Приведите примеры». И докладчик рассказывает, как специалисты колхоза изучают экономику. Что они понимают под словом себестоимость.

Не вызывает сомнения, кто из членов бюро райкома партии столь настойчиво допрашивал секретаря парткома колхоза. Конечно же, редактор районной газеты Анатолий Праведников. Он сразу же уловил, что все эти успехи, которые тот зачитывал, не содержали в себе никакой конкретики, были лишь на бумаге. Не удовлетворившись ответами, он отправился в колхоз. Что же он там обнаружил? А то, что там никакого экономического образования, о котором так бодро докладывал секретарь парткома, организовано не было. Совет по экономическому образованию, который тоже был лишь на бумаге, ни разу не собирался, не анализировал хозяйственную деятельность колхоза.

Побывал Анатолий Алексеевич в коллективах молочно-товарных ферм, в поле, на тракторных станах. Интересовался работой, какая помощь нужна колхозникам?

«Неплохо было бы заполучить некоторые тракторы, комбайны, другую технику», – сетовали некоторые руководители.

«Прежде чем просить что‑то – лишний трактор или комбайн, – резюмирует Праведников по этому поводу в конце статьи, – нужно посчитать, а нужны ли они, умеем ли мы дать лад тому, что имеем. А для этого и создаются школы экономического образования, которые, к сожалению, имеются в колхозе имени Куйбышева лишь на бумаге».

***

Вообще, нужно признать, что под руководством Праведникова работать было непросто. Спрашивал с сотрудников по полной программе. Как себе не давал спуску ни в чём, так и того же требовал от своих подчинённых. Порой материалы приходилось переделывать по несколько раз. Возвращая тот или иной из них, давал совет: отправляйтесь, мол, на место ещё раз. Посмотрите всё, как следует, побеседуйте с людьми. И мы ехали, смотрели, беседовали, снова и снова трудились над материалом. В общем, приходилось, говоря образно, пролить немало пота над ним, прежде чем он увидит свет. Хорошая, в общем, была школа.

В этой связи вспоминается такой случай. Как‑то я с семьёй отдыхал на Гредякинском пруду. И вот ближе к полудню ребята пригнали купать лошадей. Верхом на них заехали в пруд. Загорелые. Резвятся, хохочут. Весёлые, жизнерадостные лица. Фонтанами брызги на солнце. Такую картину даже придумать невозможно. Редчайшая удача. Я схватил фотоаппарат, сделал несколько снимков. Получились они чудесные. Я отобрал лучшие, положил на стол редактора. Ожидаю от него соответствующей реакции. Но её не последовало. Анатолий Алексеевич повертел их в руках и высказал… неудовлетворение. Я был не удивлён, а просто обескуражен. Спросил:

— Чем они не понравились?

— Не хватает одной детали, – ответил редактор.

— Какой?

— Вот если бы в стороне сидели другие ребятишки и с завистью наблюдали за происходящим в пруду…

И снимки так и не были опубликованы, о чём, к слову, я сожалею по сию пору. Но таков был Праведников. За всё он спрашивал по самой высокой шкале, которую определял лично сам. Не допускал в газете так называемых проходных материалов или снимков. Даже над малюсенькой заметкой заставлял трудиться с полной отдачей сил, биться над каждой строкой, над каждым словом. И тем не менее с ним было интересно работать. Преподавал не только колхозникам и рабочим хороший урок, но и нам, сотрудникам газеты.